Макс Фрай

Когда тебя просят отдать чье-то сердце, предполагается, что ты его перед этим похитил. Похитить сердце — величайшее одолжение, которое может сделать один человек другому.

Следует признать, что точного числа улиц в Старом Городе Вильнюса не знает никто. Даже на гениев места больше никакой надежды – то говорили, сто восемь, потом исправились: ой, нет, извините, сто тридцать одна! А пока мы совершали обход новых незнакомых кварталов и записывали истории, вошедшие в шестой том сказок...

"Жизнь и сновидения – это страницы одной и той же книги", – написал когда-то немецкий философ Артур Шопенгауэр, а я зачарованно повторяю за ним, потому что это похоже на правду больше, чем она сама.

В этом сундуке предостаточно мертвецов, но все же их гораздо меньше, чем могло бы быть. Освободившееся место заняли безумные ветры, заморские шаманы, страшные куманские ножи-медорубы и даже математические формулы, не к ночи будь помянуты.

Мрачным вышел сборник рассказов "Авиамодельный кружок при школе № 6" … Куда ни взглянешь: тьма, смерть, болезни, напряженное ожидание чего-то страшного, отчаяние и хрупкая надежда, которая в одночасье рушится.

Это книга о любви, в которой следует быть нерасчетливым и беззащитным, о смерти, с которой надо уметь правильно обращаться, о силе отчаяния, горьком вкусе счастья и ослепительной харымурде всевластия. А еще о ботанике, музыке, географии и международной политике, как же без нее.

"Карты на стол" – своего рода подведение итогов многолетней работы автора в этом направлении. В сборник вошли рассказы разных лет; составитель предполагает, что их сумма откроет читателю дополнительные значения каждого из слагаемых и позволит составить вполне ясное представление об авторской картине мира.

Восьмая книга цикла "Хроники Ехо" повествует об изамонских обычаях, тубурских мастерах снов, темной стороне и иных чудесах мира. Это увлекательный рассказ о том, как сэр Нумминорих Кута раз и навсегда нечаянно изменил мир вокруг себя…

Данная книга поведает читателю о многих не раскрытых вопросах и ответов на них, которые не раз возникали у него, правда не рассчитывая, на то что всё вдруг расскажут и покажут.

Эта история с одинаковым успехом могла бы быть хоть от Ахума Набана Дуана Ганабака из Ниоткуда, вернее, из той части Отовсюду, о которой легко знать, но невозможно говорить. Но читателю она, пожалуй, понравилась бы гораздо меньше, поскольку у историй Ахума нет ни начала, ни конца, ни даже намека на то, что принято называть сюжетом.